Работа с экзистенциальной тревогой на пути к аутентичности: духовное путешествие по осмыслению

Все люди испытывают данности существования или предельные беспокойства о смерти, изоляции, свободе и бессмысленности. Независимо от того, осознанно или нет, эти данности влияют на то, как люди взаимодействуют и относятся к себе, другим и миру. Неспособность понять эти экзистенциальные беспокойства может привести к тому, что человек будет вести себя неаутентично по отношению к своим основным ценностям.

В этой статье будет освещена роль экзистенциальной психотерапии в выявлении влияния данностей бытия на пережитый опыт человека. Во-первых, эта статья обоснует экзистенциальную терапию на ее философских корнях.
Во-вторых, в статье будет подчеркнуто использование феноменологического метода в экзистенциальной психотерапии как средства построения прочного терапевтического альянса между терапевтом и клиентом.

Безоценочное внимание к жизненному опыту клиента даст клиенту возможность проработать его экзистенциальное беспокойство по поводу аутентичности.
Клиент, чувствуя себя глубоко понятым, сможет более аутентично реагировать на терапевтические отношения и, соответственно, на других людей в его или ее мире. Представлена основа для понимания того, как данности бытия могут проявляться в физическом, личном, социальном и духовном аспектах жизни. Эта структура используется для концептуализации тематического исследования клиента, борющегося с экзистенциальными проблемами.

Ключевые слова
экзистенциальная тревога, данности существования, обретение смысла

Поскольку жизненный опыт несет с собой опыт экзистенциальной тревоги, возникает преобладание экзистенциального мышления во всех аспектах общества (Pyszczynski, Greenberg, & Koole, 2004). Эта тревога, от которой можно проследить повседневные заботы и тревоги (van Deurzen & Adams, 2011), носит онтологический характер и является универсальным аспектом существования (Langdridge, 2013).

Хотя все люди разделяют это, каждый делает это по-своему, субъективно. Ялом (1980) утверждает, что люди, независимо от того, осознают они этот факт или нет, все же испытывают влияние экзистенциальных тревог. Жизненный опыт включает в себя определенные данности, которые оказывают глубокое влияние на способность человека понимать себя и отношения с миром. Экзистенциальная тревога возникает из-за того, что человек пытается справиться с этими экзистенциальными данностями или предельными беспокойствами. Хотя в жизни есть разные данности, в этой статье основное внимание будет уделено тем, которые выделил Ялом (1980): смерть, изоляция, свобода и бессмысленность.

В этой статье будет рассмотрено влияние этих предельных беспокойств на субъективное восприятие человеком своего мира. Индивидуум окружен обстоятельствами, которые находятся вне его контроля, и этот факт отражен в концепции «брошенности» Хайдеггера (1962). В попытке понять свой собственный опыт под давлением внешних структур, человек вступает в борьбу за осмысление; борьба, которая может вызвать тревогу, изоляцию, отчаяние, депрессию и злоупотребление психоактивными веществами (Moore & Goldner-Vukov, 2009).

Не осознавая этих экзистенциальных тревог, человек пытается придерживаться внешних правил и ориентиров в жизни. Если тревога остаётся нерешенной, она растет, и человек может начать действовать таким образом, который не резонирует с его внутренними ценностями (van Deurzen, 2002), таким образом попадая в состояние неаутентичной жизни. Следует отметить, что аутентичность — это не конечная цель, а необходимый аспект жизни, к которому следует стремиться (Хайдеггер, 1962). Экзистенциальный подход к психотерапии ценен тем, что он связан с субъективным жизненным опытом, а также с тем, как человек относится к внешней среде.

В этой статье сначала будут раскрыты корни экзистенциальной терапии, возникшие из философской мысли (Schneider & Krug, 2010) и как таковые не придерживающиеся жестко определенного набора техник. Скорее, экзистенциальная терапия фокусируется на том, как человек воспринимает мир, и на том значении, которое он или она извлекает из этого опыта (Langdridge, 2013; van Deurzen, 2011). Это влияет не только на то, как человек относится к другим людям, но и на уникальный способ, которым терапевт и клиент должны создавать терапевтический альянс.

Во-вторых, эта статья продемонстрирует необходимость феноменологического метода в экзистенциальном подходе. Феноменологический метод предоставляет терапевту структуру для подхода к клиентам таким образом, чтобы клиент чувствовал себя услышанным, понятым и уважаемым. В-третьих, будет предложена структура, раскрывающая, как четыре экзистенциальные данности (смерть, изоляция, свобода, бессмысленность) проявляются в жизненном опыте людей (физическом, личном, социальном, духовном). Наконец, эта структура будет применена к концептуализации тематического исследования, основанного на автобиографической книге Кристофера Дэниелса «Деньги на комоде: эскорт, порно и промискуитет в Лас-Вегасе» (2013).

От философии к психологии

Формальная экзистенциальная «школа» в философии возникла в 19 веке благодаря работам Кьеркегора (Ялом, 1980). Действительно, Кьеркегора в значительной степени считают отцом экзистенциальной философии (Lander & Nahon, 2005; Langdridge, 2013; Sartre, 1965). Кьеркегор (1980) утверждал, что люди могут и должны учиться на тревоге и отчаянии и что субъективная истина имеет большее значение, чем истина данная. Ницше, еще один ранний и влиятельный экзистенциальный мыслитель, аналогичным образом подчеркивал важность субъективного жизненного опыта над объективностью. Его подход был антитеистическим и критическим по отношению к внешним структурам, которые претендовали на объективные факты, в первую очередь те, которые принадлежат естественным наукам и моральным авторитетам (Langdridge, 2013).

Для Ницше ценности и мораль исходят изнутри. Хотя Ницше и Кьеркегор расходились в своих теистических убеждениях, оба считали, что для того, чтобы жить полноценно и перед лицом внешних требований и ограничений, необходимо развить чувство личного просветления. То есть человек должен смотреть внутрь своего собственного субъективного опыта внешнего мира (Langdridge, 2013). Другая важная фигура в развитии экзистенциальной философии, Хайдеггер (1962), сосредоточилась на понятии бытия. Он предположил, что люди — единственные существа, которые сомневаются в природе своего существования, поэтому их человеческие существа уникальны. Это важно понимать психотерапевту, работающему с клиентами, поскольку все люди на каком-то уровне вовлечены в решение вопросов, окружающих человеческие существа (Langdridge, 2013).

Экзистенциальная психология возникла в то время, когда психология и психотерапия сосредоточивались прежде всего на человеческом поведении с точки зрения конкретных научных и теоретических подходов (Мэй 1962 г.). Человеческий опыт разбивается на части, такие как биологическая, поведенческая, социальная и духовная, и проводятся исследования, чтобы продемонстрировать, как и почему люди взаимодействуют со своим миром так, как они это делают (van Deurzen & Adams, 2011). В то время как психология обращалась к частям, чтобы объяснить целое (Ялом, 1980), экзистенциальные мыслители, такие как Сартр (1970) и Хайдеггер (1962), утверждали, что существование предшествует сущности. То есть то, что мы есть, фундаментально и предшествует тому, что мы есть (van Deurzen & Adams, 2011).

В то время как, в прошлом экзистенциальный подход к психологии и психотерапии отвергался из-за отсутствия эмпирических данных, Ялом (1980) отмечает, что научная традиция слишком сосредоточена на разбиении сложного организма на его части. Эти части, даже объединенные, не объясняют целого. Такое исследование часто оказывается неприменимым и неуместным для объяснения значения того, с чем имеет дело индивидуум, поскольку оно фокусируется не на всем субъективном опыте, а на отдельных аспектах психической структуры (Ялом, 1980). Виктор Франкл (2000) идет дальше, говоря, что этот смыслообразующий компонент является духовным и именно это отличает людей от других животных. Человек должен создавать смысл своей жизни, а не искать его в окружающем мире (Moore & Goldner-Vukov, 2009).

Экзистенциальная психотерапия

Сегодня экзистенциальную терапию можно рассматривать в рамках четырех различных подходов или школ (Cooper, 2003a, Cooper, 2003b, Vos, Craig, & Cooper, 2015), из которых возникли различные обучающие программы. Первая школа называется Дазайнанализ (Daseinsanalysis), или анализом человеческого существования, и на нее в значительной степени повлияли труды Хайдеггера (Cooper, 2003b). Этот подход фокусируется на открытых терапевтических отношениях, в которых клиент может свободно выражать себя и продвигается к развитию открытости по отношению к своему миру (Vos et al., 2015). Вторая школа, логотерапия, была разработана Франклом (1992) и направлена на то, чтобы помочь клиентам открыть для себя смысл и цель своей жизни (Cooper ер, 2003b, Vos et al., 2015). Логотерапия имела значительный успех и повлияла на другие профессии, такие как социальная работа, уход за больными и стоматология (Cooper, 2003b). Третий подход можно определить как британскую школу экзистенциальной психотерапии, он в значительной степени основан на работах Р. Д. Лэнга (Cooper, 2003a; Spinelli, 2007; Vos et al., 2015) , а первопроходцем в первую очередь, была Эмми ван Дерцен (Cooper, 2003a). , Купер, 2003б).

Этот подход носит феноменологический характер и фокусируется на изучении опыта существования клиента и его отношений с другими людьми (Cooper, 2003b; Spinelli, 2007). Наконец, последняя школа мысли часто упоминается как американский подход и включает экзистенциально-гуманистический подход. Он фокусируется в первую очередь на внутреннем, субъективном опыте клиента и был разработан Ролло Мэем, который был наставником Джеймса Бьюдженталя, Ирвина Ялома и Кирка Шнайдера (Cooper, 2003a, Cooper, 2003b). Внутри американской школы возникли две школы: поддерживающе-экспрессивная групповая терапия, работающая с больными раком; и эмпирически-экзистенциальная, которая фокусируется на соединении экзистенциальной терапии с эмпирическими интервенциями (Vos et al., 2015).

Каждый из этих подходов повлиял на множество программ обучения по всему миру. Дазайнанализ оказал влияние прежде всего на континентальную Европу и открыл свое первое учебное заведение в 1971 году: «Дазайнаналитический институт психотерапии и психосоматической медицины» (Daseinsanalytic Institute for Psychotherapy and Psychosomatic Medicine) (Cooper, 2003b). Логотерапия продолжает развиваться — учебные заведения также можно найти по всему миру, среди прочего, через Институт Виктора Франкла (http://www.viktorfrankl.org/e/) и Международное общество логотерапии и экзистенциального анализа (GLE International; http:// www.existential-analysis.org). Британская школа стимулировала различные учебные программы и заведения, такие как Программа экзистенциальной психотерапии в Школе психотерапии и консультирования при Риджентс-колледже в Лондоне (Спинелли, 2007 г.) и собственная Новая школа психотерапии и консультирования Эмми ван Дерцен в Лондоне (NSPC — New School of Psychotherapy and Counselling) (https:// www.nspc.org.uk). Наконец, американский подход породил другие учебные заведения, такие как Экзистенциально-гуманистический институт (http://www.ehinstitute.org/index.html) в Сан-Франциско и близлежащий Международный институт гуманитарных исследований (http:// www.human-studies.com/index.php).

Область экзистенциальной терапии широко распространена и включает в себя различные подходы из разных школ мысли. Хотя для некоторых это может показаться проблематичным (Correia, Cooper, & Berdondini, 2015), для остальных это последовательно, и присуще экзистенциальному подходу, который фокусируется на субъективном, феноменологическом опыте индивидуума (Spinelli, 2007; Yalom , 1980). В самом деле, в своем описании своего собственного подхода к экзистенциальной терапии, в котором он признает и описывает то, что он считает трехфазным подходом, Спинелли (2007) отмечает, что ни он, ни любой другой терапевт никогда не будет и не должен следовать трем фазам именно так, как описано. Наоборот, это его попытка дать понимание того, что в противном случае является изменчивым подходом к терапии. Поэтому терапевт должен больше сосредотачиваться на том, в какой фазе находятся он и клиент, и протекать через процесс, который они создают, притягиваясь к потребностям клиента.

Феноменологический метод

Феноменология была создана Гуссерлем как философская школа и получила дальнейшее развитие у других философов в начале XX века (Jacobsen, 2007; Langdridge, 2013; Spinelli, 2007). Якобсен (2007) объясняет, что этот подход основан на предпосылке, что человек существует по отношению к миру. Кроме того, этот подход возник из опасения того, что область психологии чрезмерно сосредоточена на том, что может быть измерено, а не на значении изучаемого предмета (Hersch, 2005). Вместо того, чтобы сосредотачиваться на поведении человека, за которым наблюдает другой, следует сосредоточить внимание на опыте человека и в соответствии с его собственным пониманием. Литература, возникающая в результате применения феноменологического метода к изучению человеческого существования, носит экзистенциальный характер, между тем применение экзистенциальной психотерапии основано на феноменологическом методе (Адамс, 2014).

Феноменологический метод опирается на три основных правила: «заключение в скобки», «описание» и «горизонтализацию» (Jacobsen, 2007; Langdridge, 2013). Правило скобок гласит, что необходимо «заключать в скобки» ожидания и предположения (Hersch, 2005). Хотя было отмечено, что это не всегда возможно, обязательно необходимо понять собственные предположения (Langdridge, 2013), прежде чем пытаться понять чужой опыт. Laing (1965) далее демонстрирует важность этого при работе с клиентами, страдающими психозом. К переживаниям человека нужно относиться серьезно, даже если это переживания бреда, чтобы не игнорировать понимание мира клиентом. Правило «описания» ясно указывает на необходимость полагаться на описание, а не на объяснение или причинно-следственную связь. Что наиболее важно в этом правиле, так это передача того, как вещи выглядят или ощущаются человеком, а не фокусироваться на том, что мы знаем о них (Hersch, 2005). В правиле «горизонтализации» Якобсен (2007) подчеркивает необходимость придания равного веса всем элементам «описания». Крайне важно, как можно дольше, избегать придавания важности какому-либо одному аспекту, а не другому. Чтобы изучить «описания», необходимо провести процесс критического осмысления, чтобы понять, что является наиболее важным и требует дальнейшего изучения (Hersch, 2005).

Таким образом, феноменология стремится встретить явление таким, какое оно есть, лишенным допущений и стереотипов. Таким образом, консультант встречает клиента таким, какой он есть, и стремится понять человека в его собственном переживании события (Jacobsen, 2007). Внимательное слушание и изучение опыта клиента приводит к тому, что клиент чувствует себя глубоко понятым (Langdridge, 2013). Терапевт исследует и подчеркивает текущий опыт отношений клиента с другими, по мере того, как этот опыт разворачивается в их терапевтическом взаимодействии (Spinelli, 2001). Концепция интенциональности является ключевой для феноменологического подхода (van Deurzen & Adams, 2011). Не считается само собой разумеющимся, что каждый акт сознания предназначен для чего-то (Hersch, 2005). Таким образом, терапевт должен принять опыт клиента за чистую монету, чтобы понять его более глубоко. Терапевт избегает объяснений и воздерживается от сведения опыта клиента к предыдущим причинам, чтобы лучше понять, как этот опыт проявляется в его сознании (Langdridge, 2013).

Экзистенциальная тревога

Жизненный опыт включает в себя взаимодействие с определенными экзистенциальными данностями. Эти данности можно считать конечными беспокойствами и неотъемлемыми, неумолимыми аспектами существования человека в мире (Yalom, 1980). Хотя в области экзистенциальной философии и психотерапии не существует согласованного набора конечных беспокойств, есть определенные понятия, которые часто встречаются в литературе. В данной статье мы сосредоточимся на четырех данностях, подчеркнутых Яломом: смерть, изоляция, бессмысленность и свобода. Эти понятия выбраны потому, что они часто встречаются в экзистенциальных работах, несмотря на различия в акцентах. Люди испытывают экзистенциальную тревогу, когда сталкиваются с проблемой принятия или непринятия данностей существования (Lucas, 2004).

Важным аспектом концепции экзистенциальной тревоги является ее отличие от страха. Страх — это ощущение, которое человек испытывает в результате воздействия внешнего объекта, то есть определенного источника. Тревога, с другой стороны, не имеет объекта, угроза тревоги находится нигде (Heidegger, 1962; Stolorow, 2007; Tillich, 2000; Weems, Costa, Dehon, & Berman, 2014; Yalom, 1980). По Хайдеггеру (1962), отсутствие объекта в экзистенциальной тревоге делает внешние факторы бессмысленными и несущественными. Само существование становится равным небытию, потому что в существовании заложено понимание уверенности в смерти, то есть в конце существования. Таким образом, повседневная значимость рушится, и человек остается с чувством странности и ощущением «не-бытия» (Хайдеггер, 1962, с. 188).

Иакову (2011) указывает на то, что существуют и другие формы тревоги. Люди испытывают нормальную тревогу, когда они адекватно и соразмерно реагируют на повседневные угрожающие события. Нормальная тревожность может использоваться для здорового решения типичных дилемм или конфликтов, либо же она может приводить к невротической тревоге. Невротическая тревога — это неспособность принять и справиться с беспокойством и неуверенностью, присутствующими в самом нашем существовании, то есть экзистенциальная тревога. Более того, поведение, связанное с невротической тревогой, позволяет человеку подавить ужас перед неизвестным с помощью более близкого и конечного объекта, например, конкретного страха. Невротическая тревога является результатом поведения, которое человек использует для защиты себя (Cooper, 2003b ) от фундаментальных проблем, заложенных в человеческом опыте. Экзистенциальная тревога отличается от невротической и нормальной тревоги, поскольку она возникает как чувство бессилия при столкновении с проблемами существования, что может привести к апатии и отсутствию чувств в качестве защиты (May, 1983).

Данности существования

Смерть

Человек внутренне мотивирован на самосохранение и в то же время осознает свое непостоянство (Florian, Mikulincer, & Hirschberger, 2002; Greenberg, 2012; Heine, Proulx, & Vohs, 2006; Weems et al., 2014). Это непостоянство приводит к небытию. Небытие существует внутри бытия: И то и другое является основополагающим для человеческого существования (Тиллих, 2000). Это не просто осознание того, что человек умрет, или переживание смерти других, а скорее влияние этих ситуаций на понимание индивидом своей собственной неизбежной конечности. Таким образом, осознание постоянной возможности небытия заставляет человека постоянно находиться в состоянии тревоги (May, 1983; Tillich, 2000). Более того, люди активно стремятся исключить из сознательного мышления осознание предстоящей смерти (Florian et al., 2002; Hirschberger, Florian, & Mikulincer, 2002).
Ялом (Yalom, 1980) предполагает, что люди обычно лучше осознают свои конкретные страхи смерти или потери близких, но часто не так хорошо осознают свой обобщенный страх небытия. Они защищают себя от этого ужаса с помощью двух основных защитных механизмов. Согласно Ялому, первый — это вера в то, что он особенный человек, и он не подвержен смерти. Этот механизм позволяет человеку противостоять жизненным вызовам, не испытывая при этом тягостных переживаний по поводу своего предстоящего небытия. Другой защитный механизм заключается в том, что человек верит в высшие силы, которые спасут его с помощью какого-либо инструмента или другого человека. Ялом предполагает, что эти защитные механизмы используются попеременно по мере необходимости, чтобы защитить человека от ужаса перед возможным небытием. Хотя Ялом является самопровозглашенным атеистом, он отмечает, что эти защитные механизмы не отрицают существование Бога или других религиозных и духовных верований. Скорее, он указывает на то, что эти общепринятые убеждения служат для защиты человека от страха смерти.
Конфликты могут возникать, когда человек не в состоянии договориться о соотношении между самосохранением и временностью жизни. Действительно, исследования показали, что существует связь между тревогой смерти и депрессией, тревогой и травматическим стрессом (Weems et al., 2014). Флориан и др. (2002) обнаружили, что повышенное осознание смертности, или значимости смертности, связано с повышенной зависимостью от партнеров в отношениях. Более того, проблемы в романтических отношениях были связаны с повышенной доступностью мыслей о смерти. Исследования также показали, что повышенная осведомленность о смерти побуждает людей не только искать пару, но и снижать свои стандарты при выборе пары. В этой ситуации люди будут выбирать партнеров, руководствуясь скорее доступностью, чем желательностью, чтобы смягчить тревогу смерти (Hirschberger et al., 2002).

Изоляция

Чувство изоляции — это осознание отдельности человека от других людей и внешнего мира (Moore et al., 2009). Человек испытывает конфликт, когда чувствует эту обособленность, но при этом жаждет защиты и принадлежности (Yalom, 1980). У человека, страдающего от экзистенциальной тревоги, нет объекта, на котором можно было бы сконцентрировать свои усилия. Он находится в этом состоянии без помощи и, таким образом, изолирован (Тиллих, 2000). Действительно, люди являются социальным видом, и было доказано, что успешные отношения улучшают здоровье человека, в то время как отсутствие успеха в отношениях связано с сокращением продолжительности жизни, ростом психических заболеваний и трудностями в преодолении стрессовых ситуаций (Heine et al., 2006).
По мнению Пинель, Лонга, Ландау, Александра и Пыжински (2006), совместный опыт с другими людьми способствует подтверждению общих убеждений и удовлетворяет потребность чувствовать связь с другими. Это помогает смягчить чувство изоляции. Однако эти чувства изоляции показывают, что человек никогда не может познать чужой внутренней опыт, а значит, никогда не может быть полностью познан. Таким образом, это осознание, угрожает чувству связанности индивида. Кроме того, индивидуумы воспринимают других как людей или как объекты (Laing, 1965). Человек сталкивается с другими, получает информацию о них, а затем решает, как он к ним относится (Pinel et al., 2006). Индивиды конструируют то, что Пинель и др. описывают как конструкты «Меня» и «Я». «Меня» — это Я-концепция (представление о самом себе), она формируется со временем и включает в себя фактическую информацию. Аспект «Я» — это та часть, которая переживает события и взаимодействия и меняется вместе с ними. Индивиды делают выводы об опыте друг друга, чтобы установить связь с другим, что известно как “I-sharing” (общность переживаний) (Pinel et al., 2006, p. 244). Это делается для того, чтобы смягчить экзистенциальную изоляцию.

Свобода

Свобода часто рассматривается как позитивное понятие, как нечто, к чему стремятся. И действительно, люди охотно идут на смерть ради свободы (May, 1981). В экзистенциальном смысле свобода означает отделенность от внешних структур, однако это приводит к поглощению страхом (Yalom, 1980) или неопределенной безотчетной тревогой (angst) (Langdridge, 2013). Человеческие существа стремятся к структуре и испытывают чувство незакрепленности, когда сталкиваются со свободой. Мэй (1981) считает, что понятие свободы не является заранее установленным. Она всегда меняется. Это процесс развития, который может улучшить жизнь человека, а может привести к регрессу и отступлению. Он также утверждает, что все ценности, такие как любовь, честность и смелость, проистекают из ценности быть свободным. Ценности ослабевают, если человек не свободен в своем выборе проявлять их и жить в соответствии с ними. Таким образом, свобода является основополагающей для способности ценить и возможности оценивать (May, 1981). Когда человек движется внутрь себя, чтобы понять основные внутренние убеждения, он больше не ограничен внешними, объективными факторами, которые ограничивают человеческий опыт (Langdridge, 2013), и таким образом обретает истинную свободу в жизни.

Бессмысленность

Бессмысленность — это результат тревоги, порожденной другими конечными беспокойствами (Yalom, 1980). Если нам суждено умереть, если не существует никакой структуры вне нас самих, если мы совсем одни, то в чем смысл жизни? В связи с этим возникают вопросы о том, как жить. Ялом отмечает наличие конфликта в том, чтобы быть существами, ищущими смысл, существующими в бессмысленном мире. Ощущение пустоты усиливается по мере того, как уменьшается смысл жизни, будущего и внешнего мира (Weems et al., 2014). Таким образом, люди ищут смысл, чтобы разобраться в происходящем. Они стремятся установить связь между собой и внешним миром (Greenberg, 2012). Смысл связывает части «я», такие как поведение, мышление, память, потребности, роли и характеристики с внешним миром (Heine et al., 2006). Смысл действует как механизм, защищающий человека от экзистенциальных тревог, связанных с такими жизненными явлениями, как смертность. Он также служит для определения себя как отличного и уникального от своей культуры (Pyszczynski, Greenberg, Solomon, Arndt, & Schimel, 2004).

В отличие от этого, чувство бессмысленности может привести к целому ряду симптомов. Хотя оно может привести к чувству тревоги, изоляции и отчаяния, доказано, что оно может перерасти в депрессию, кризис идентичности, злоупотребление психоактивными веществами и отсутствие жизненного направления или цели (Moore et al., 2009). Когда человек переживает постоянную бессмысленность, он может убедить себя в том, что больше не способен руководить своей жизнью, влиять на мнение других людей о себе или оказывать влияние на внешний мир. Чтобы защитить себя, индивид может отказаться от желаний и чувств через апатию (May, 1969). Кроме того, когда события или поведение других людей кажутся случайными, это угрожает чувству значимости индивида, что, в свою очередь, влияет на его ощущение личной ценности (Landau, Sullivan, Rothschild, & Keefer, 2012).

Взаимодействие данностей существования

Четыре данности существования описанные выше оказывают глубокое влияние на переживание человеком экзистенциальной тревоги. Между ними часто существует взаимодействие, как это показано на примере взаимодействия человечества с деньгами. Zaleskiewicz, Gasiorowska, Kesebir, Luszczynska, и Pyszczynski  (2013) утверждают, что исследования показали, что деньги имеют большую ценность, чем просто покупательная способность. Было установлено, что деньги несут в себе символическую и эмоциональную ценность, которая используется для преодоления экзистенциальной тревоги, особенно тревоги смерти. Деньги выполняют функцию обеспечения смысла и преодоления смерти (Fromm, 1976; Yalom, 1980). Они дают человеку чувство контроля и действительно могут быть использованы для покупки вещей, которые могут помочь укрепить здоровье и безопасность (Zaleskiewicz et al., 2013), связывая их с понятием свободы. В качестве альтернативы было установлено, что люди, которым напоминают о смерти, повышают ценность денег, придавая им особое значение (Zaleskiewicz et al., 2013). Деньги также были связаны с изоляцией, поскольку они связаны с чувством меньшего социального отвержения (Zhou, Vohs, & Baumeister, 2009) и с повышенным чувством самодостаточности и независимости (Zaleskiewicz et al., 2013).

Шнайдер и Круг (2010) описывают концепцию Грининга (1992) о данностях существования как диалектике, в которой каждая экзистенциальная данность предлагает вызов, на который человек должен ответить. За смертью — есть жизнь. Чтобы преодолеть тревогу смерти, человек должен действовать в настоящем с полным осознанием того, что он умрет. Таким образом, он принимает то, что неизбежно, чтобы действовать в реальности, а не в тревоге. Чтобы обрести смысл, человек должен встретиться лицом к лицу с хаосом и случайностью жизни, и обрести смысл своим собственным путем, оставаясь при этом открытым для реформирования личного смысла по мере необходимости (Schneider & Krug, 2010). Со свободой связана личная ответственность. Хотя человек не контролирует внешние факторы, он, как и все люди, контролирует свою роль в событиях (May, 1981). Здоровый подход к свободе заключается в том, чтобы исследовать возможности, осознавая при этом влияние своих решений и действий на других людей и окружающую среду. И последнее: когда речь идет об изоляции, существует сообщество (Schneider & Krug, 2010). Мы всегда находимся в отношениях с другими людьми (Buber, 1970). Когда человек решает изолироваться, он все равно делает заявление о своих отношениях с другими (van Deurzen & Iacovou, 2013). Здоровый подход к изоляции заключается в том, чтобы быть открытым для подлинных отношений с другими, рискуя при этом подвергнуться объектированию и отвержению (Schneider & Krug, 2010).

Аутентичность

Влияние экзистенциальной тревоги на аутентичную жизнь

Хотя экзистенциальная тревога может вызывать странные и неприятные чувства или ощущение «бездомья» (Хайдеггер, 1962), она также может привести к процессу творческого роста (Schneider & Krug, 2010), открытости, новым возможностям и, в конечном итоге, к аутентичности (van Deurzen, 2002). В то время как простое соответствие общественным нормам может привести к неаутентичности (Becker, 1973), Мэй (1975) предполагает, что человек способен формировать свой субъективный опыт, то есть чувства, реакцию, удовлетворение и надежды, которые создают осознание себя. Однако это не может быть исключительно субъективным опытом. Осознание приходит только по отношению к внешнему, объективному миру (May, 1975). Мэй (1975) предполагает, что, будучи открытым для экзистенциальной тревоги, человек вступает в непрерывный процесс взаимодействия между субъективным и объективным опытом реальности. Этот процесс заключается в создании подлинного смысла внутри и применении его к опыту существования, тем самым создавая чувство самости.

Беккер (1973) описывает парадокс человеческого существования, заключающийся в том, что, будучи животными, мы в то же время являемся божественными. Из этого парадокса вытекает концепция ужаса Кьеркегора (1980). Если бы люди были либо животными, либо божественными, страха бы не существовало.

Тревога возникает в результате борьбы возможность ориентироваться в жизненном опыте, живя в обоих измерениях. Беккер (1973) описывает человеческий опыт сексуальности в этом контексте. Сексуальность — это социальная концепция, сформированная обществом и родителями, но осуществляемая индивидуумом. Люди часто испытывают чувство вины во время секса, потому что этот акт может подавлять «я» ради тела. Это становится физическим актом, и самость теряется в этом, дабы снять болезненность экзистенциального парадокса между самостью и телом. Согласно Беккеру, концепция любви помогает решить эту проблему, поскольку «я» может безопасно входить или сваливаться в животную сферу без чувства вины или страха. Напротив, благодаря интимной любви с другим человеком, личность чувствует себя в безопасности и уверенности, что животное внутри не поглотит его уникальную свободу.

Расходование энергии на избегание негативных чувств, связанных с экзистенциальной тревогой, является обычным явлением и приводит к нездоровому и часто разрушительному поведению (May, 1983). Таким образом, экзистенциальная психотерапия поощряет клиента встретиться с напряжением, которое присутствует в каждой экзистенциальной данности (Yalom, 1980). Хотя экзистенциальная тревога может привести к множеству негативных форм поведения, осознание и мотивация к принятию вызова существования продвигает человека к подлинной и полноценной жизни. Для Франкла (2000) это означает принятие ответственности за само свое существование.

По мнению ван Дерцен (2002), противостояние экзистенциальной тревоге помогает человеку осознать новые возможности. Однако это противостояние создает состояние незнания и, как таковое, является неопределенным, открытым для неудачи и дискомфортным, что может усиливать тревогу. Игнорирование видения новых возможностей становится способом создания безопасности и защиты от экзистенциальной тревоги, однако это может привести к сосредоточению на возможностях других, а не на своих собственных. Когда такая ориентация на других оказывается под вопросом из-за экзистенциальной тревоги, представление человека о жизни начинает ухудшаться, а созданная безопасность делает его уязвимым к переживанию неаутентичности (Daitz, 2011). Однако, привнося прошлое в настоящее, человек может подойти к текущей ситуации с новыми возможностями, пусть и ограниченными.

Размещение экзистенциальной тревоги в жизненном опыте

Важно подчеркнуть, что экзистенциальный подход к психотерапии сам по себе не является модальностью, а скорее образом мышления или философским подходом, предназначенным для информирования всех консультантов, психотерапевтов и психологов в контексте их различных теоретических подходов (Berry-Smith, 2012). Экзистенциальная терапия не дает конкретных правил или набора техник, а, скорее, фокусируется на понятиях о человеческом опыте. Чтобы обрести смысл своей жизни и самого себя, человек должен сначала обрести смысл жизни (van Deurzen, 2002). Когда клиенты начинают видеть реальность своего существования, они испытывают тревогу. Эту тревогу не нужно патологизировать, а лучше использовать в терапевтическом процессе с целью роста клиента (Daitz, 2011).

Хотя экзистенциальный подход сопротивляется редуцированию субъективного переживания к различным факторам жизни (например, биологическим), жизнь, тем не менее, проявляется в этих факторах (Langdridge, 2013). Ван Дёрцен (2002) выделила четыре ключевых измерения: физическое, личностное, социальное и духовное, которые служат для структурирования жизни. Во-первых, важно решать проблемы в физическом измерении жизни, поскольку оно самым непосредственным образом влияет на ощущение клиентом себя в мире природы (Langdridge, 2013). Соответственно, жизнь в гармонии со своим физическим измерением подготовит клиента к решению проблем в других жизненных измерениях. Во-вторых, личностное измерение — это внутренний или психологический мир человека. Лэнгдридж (2013) утверждает, что люди находятся в отношениях с другими с момента рождения, но у них еще не сформировалось чувство собственного достоинства. По мере роста и развития люди становятся более способными к самоанализу и, таким образом, начинают понимать и строить целостное чувство собственного достоинства. В свою очередь, это развивающееся чувство «Я» определяет, как человек взаимодействует с миром. Это открывает возможность для значительного объема терапевтической работы, такое как укрепление ресурсов клиента (van Deurzen, 2002). В-третьих, в социальном измерении ван Дёрцен (2002) утверждает, что человек взаимодействует с усвоенными социальными конструктами, созданными социальным классом, страной, языком, семьей и рабочей средой. Эти конструкты определяют усвоенные индивидом модели поведения, особенности и культуру. В социальном измерении основное внимание уделяется тому, как научиться справляться с проблемами, возникающими в отношениях (Langdridge, 2013). В частности, человек должен научиться балансировать между эгоизмом и альтруизмом, чтобы найти гармонию с другими людьми (van Deurzen, 2002).

Ван Дёрцен (2002) считает духовное измерение четвертым и часто игнорируемым измерением после физического, социального и личностного измерений жизни. Духовная сфера — это место, где человек может исследовать идеологические убеждения и ценности. Это исследование может вылиться в религиозное взаимодействие или нет, в зависимости от убеждений клиента. Однако по своей природе оно является духовным, поскольку помогает клиенту определить идеалы, по которым он будет жить в физической, социальной и личной сферах. По мнению ван Дёрцен, в поисках самопонимания через духовность человек может аутентично относиться к другим жизненным аспектам. Гриффит (2010) считает, что личная духовность — это религия для человека, и что экзистенциальные вопросы важны для определения того, как духовность человека проявляется в жизни. Эти вопросы являются безопасными и универсальными, и помогают человеку исследовать, как он справляется с трудностями и нормализует опыт. Экзистенциальные вопросы могут быть использованы для того, чтобы клиент узнал, какие духовные и религиозные убеждения резонируют с его внутренними убеждениями (Griffith, 2010). На самом деле, обретение смысла можно считать духовным начинанием. Франкл (1992) подчеркивал важность принятия ответственности за свою жизнь и создания смысла. Для Франкла (2000) то, что человеческое существование является синонимом духовного существования, является ключевым признаком подлинно прожитой жизни.

Установление терапевтического альянса

Если все люди страдают от ужаса существования, то терапевт и клиент разделяют это чувство, хотя и по-своему субъективно (Yalom, 1980). Терапевт, таким образом, не отстранен от переживания экзистенциальной тревоги. Экзистенциальные терапевты, да и вообще любые психотерапевты, должны, по крайней мере, осознавать внутренние конфликты, чтобы это осознание могло послужить основой для наилучшего взаимодействия с клиентами.
Терапевт не может знать субъективный опыт существования клиента, но он может уважать и чтить его. Клиенты, находящиеся на низком уровне понимания бытия, могут быстро обнаружить не аутентичность терапевта. Таким образом, терапевту необходимо принять свою собственную экзистенциальную тревогу, чтобы подойти к клиенту искренне и не покровительствуя (van Deurzen, 2002).

Ялом (Yalom, 1980) считает, что многие терапевты активно избегают данностей существования, потому что с ними слишком трудно сталкиваться клиенту, терапевту или им обоим. Тем не менее, экзистенциальные вопросы возникают в терапии регулярно. Вопрос в том, будет ли терапевт признавать и исследовать эти данности или просто классифицирует их как типичный продукт жизненного опыта, более близкий к невротической тревоге (Yalom, 1980).

При истинно феноменологическом подходе терапевт должен поставить под сомнение свои предположения, описывать, а не объяснять опыт клиента, и считать все аспекты опыта клиента одинаково важными, пока не станет ясно, какая область требует дальнейшего исследования (Jacobsen, 2007; Langdridge, 2013). Экзистенциальному терапевту также необходимо уделять особое внимание тому, как клиент относится к другим людям, включая терапевта, поскольку субъективный опыт клиента отчасти определяется контекстом интерсубъективной структуры терапевтического альянса (Langdridge, 2013). Терапевту необходимо расширить доступ к прожитому опыту клиента, чтобы понять и принять то, как переживается аффективный мир клиента по отношению к жизни и терапевтическому альянсу (Spinelli, 2001). Тогда клиент может испытать, каково это — быть с другим человеком, который действительно принимает его настоящее «Я».

В присутствии установки терапевта на принятие и открытость, клиент может принять то, как сложился его собственный способ существования, а затем выбрать, продолжать жить так же или принять новый способ существования (Spinelli, 2001).
Таким образом, создание прочного терапевтического альянса имеет большое значение для экзистенциальной психотерапии. Данный альянс представляет собой совместную связь между терапевтом и клиентом (Krupnick et al., 1996). Хотя исследования создаются для того, чтобы продемонстрировать эффективность различных подходов к терапии, не только эти различные подходы являются наиболее эффективными (Graybar & Leonard, 2005). Напротив, самым сильным предиктором положительных результатов терапии является качество терапевтических отношений (Krupnick et al., 1996). В частности, клиенты сообщают, что возможность поговорить в структурированной обстановке, ощущение того, что их слышит другой, и понимание человечности терапевта связываются с достижением терапевтической эффективности (Spinelli, 2001).

Хотя для терапевта очень важно слушать и входить в субъективный опыт клиента, не менее важно признать, что терапевт представляет «другого», всех тех, кто находится в отношениях с клиентом (Spinelli, 2001). Терапевт имеет уникальную возможность понять и принять «Я» клиента и его жизненный опыт. В то время как это принятие устанавливает доверие, оно дает клиенту пример того, как взаимодействовать с другими. Согласно Спинелли, терапевт должен направлять отношения дальше, оспаривая восприятие клиентом других людей и их влияние на себя. В свою очередь, через открытие смысла и принятие ответственности клиент должен быть готов к тому, что его решения и действия будут иметь последствия для других. И здесь терапевт не должен навязывать какую-то систему ценностей или мораль, а скорее помочь клиенту исследовать, как его новый способ существования повлияет на уже прожитый опыт и на тех, с кем он находится в отношениях.

Влияние на практику консультирования

Как было описано выше, люди воспринимают жизнь субъективно (Langdridge, 2013; Yalom, 1980). Способ, с помощью которого человек ориентируется в своем опыте, может привести к насыщенной и полноценной жизни, но также может привести к борьбе и конфликтам. Экзистенциальная тревога — это часть человеческого опыта, и когда человек сталкивается с ней, ему предоставляется выбор, как реагировать (Yalom, 1980). Для того чтобы жить аутентично, человек должен преодолеть экзистенциальную тревогу и заглянуть внутрь себя, чтобы определить внутренние ценности и идеалы, чтобы определить, как решать эти проблемы в жизни (van Deurzen & Adams, 2011). Следующий случай демонстрирует, как экзистенциальный процесс может выглядеть в работе с клиентом. Этот случай основан исключительно на понимании первым автором автобиографической книги Дэниелса (Daniels, 2013) «Деньги на комоде: Эскорт, порно и распущенность в Лас-Вегасе».

Случай из практики: Кристофер Дэниелс

Кристофер Дэниелс гей и работник секс-индустрии из Лас-Вегаса, в основном снимающийся в порнографических фильмах и работающий в сфере эскорт-услуг. Хоть он и заявляет, что большую часть своей жизни мечтал иметь кого-то, с кем можно было бы разделить свою жизнь в близких отношениях, он считает, что его род деятельности делает это трудным, если совсем невозможным. На протяжении всей своей юности и зрелого возраста он испытывал значительные чувства изоляции, тревоги, ненависти к себе, страха, вины, стыда и длительно пребывал в состоянии глубокой депрессии, несмотря на то, что в последние годы они не были столь интенсивными.

Кристофер вырос в религиозной семье, где ему внушали, что гомосексуальность — это грех. Вскоре после того, как в возрасте 5 лет он осознал, что его влечет к представителям одного пола, он укоренил в себе убеждение, что эти чувства неправильны и аморальны, и он не может поделиться этим секретом со своей семьей, и что весьма вероятно, если он продолжит испытывать эти чувства, то заразится ВИЧ/СПИДом и умрет мучительной и одинокой смертью.

Хоть он и сообщает, что его семья проявляла к нему любовь, они неосознанно отвергали фундаментальный и основной аспект его сущности. Это отвержение, в сочетании с ежедневным насилием со стороны сверстников с раннего детства до позднего подросткового возраста, привели к тому, что он чувствовал себя отвергнутым за то, какой он есть, изолированным, не имеющим никого, кто мог бы позаботиться о нем, и осужденным высшими силами.

Кристофер рассказал, что до 22 лет он скрывал свою сексуальную ориентацию. Он смог открыть это своей семье только потому, что решил попытаться подавить свою гомосексуальность, присоединившись к христианскому служению, которое помогало мужчинам отбросить эти чувства, а также различные сексуальные пристрастия, чтобы жить в соответствии с их интерпретацией христианства. Опыт работы в этой организации вызвал у Кристофера сильные переживания, и в итоге он оставил служение.

В последующие годы Кристофер начал исследовать свои чувства и вступил в свои первые значительные отношения с мужчиной. После многих лет отношений, которые он назвал созависимыми, Кристофер остался один и с нуждой в деньгах. Его сразу же привлек потенциал быстрого заработка в сфере эскорт-услуг, а также возможность исследовать свою сексуальность. Он сообщает, что его главной мотивацией были деньги, однако он также хотел расширить свои сексуальные границы. Кроме того, Кристофер сообщает, что эскорт-бизнес привлек его тем, что он удовлетворяет его самоописанные нарциссические потребности в желательности, внимании и одобрении со стороны окружающих. Однако эскорт-услуги не смогли удовлетворить его потребности в любви и близости.

Концептуализация (определение) случая

Используя феноменологический метод и установив прочный терапевтический альянс, терапевт может приступить к рассмотрению эффектов экзистенциальной тревоги, возникающих в жизни Кристофера. Кристофер подробно рассказал о примерах каждой из четырех жизненных данностей, описанных выше. Многие из них возникли в юности, но они оказали влияние на все аспекты его жизни. То, что он решил рассказать об этих событиях как о значимых в формировании его нынешнего опыта, демонстрирует центральный характер этих вопросов.

Когда Кристофер рассказывал о своем детстве, он сообщил о двух ключевых моментах, связанных с тревогой смерти. Во-первых, он рассказал, что в процессе религиозного воспитания у него появился страх, что если он будет действовать в соответствии со своими естественными чувствами в отношении своей сексуальности, то, скорее всего, заразится ВИЧ/СПИДом. Он беспокоился, что может умереть медленной, мучительной и одинокой смертью в больнице в окружении незнакомых людей, которые не заботятся о нем. Во-вторых, у него появился страх, основанный на религиозных убеждениях его семьи, что если он когда-нибудь проявит эти естественные сексуальные чувства, то попадет в ад на вечные муки. Страхи Кристофера привели к беспокойству по поводу его повседневных чувств и действий. Хотя он знал, что когда-нибудь умрет, Кристофер защищал себя, отвергая свою веру и отбрасывая мысли о своей возможной кончине. Несмотря на отказ от своих религиозных убеждений, по сей день, когда он занимается сексом с другим мужчиной или веселится на вечеринке, он сообщает, что все еще слышит голос, напоминающий ему, что он попадет в ад за свое поведение.

Как уже обсуждалось выше, люди стремятся исключить осознание своей приближающейся смерти из сознательного мышления. Таким образом, получается, что Кристофер бросает вызов смерти, а значит, и своей тревоге, встречаясь с ней лицом к лицу. Участвуя в действиях, которые вызывают у него тревогу смерти, и выживая, он побеждает смерть в своем сознании и тем самым уменьшает свою тревогу. Когда он раздвигает границы своей сексуальности, что является одной из его главных целей в выбранной им профессии, он как будто становится невосприимчивым к смерти, по крайней мере, к той смерти, которую он ожидал испытать, и чувствует себя свободным жить. Вера в высшие силы или другого человека, как предлагает Ялом (Yalom, 1980), чтобы подавить свою тревогу смерти, не сработала. Он чувствует себя преданным и тем, и другим и вынужденным защищаться самостоятельно.

С раннего детства Кристофер говорит о том, что боролся с чувством изоляции. С пятилетнего возраста он чувствовал свою обособленность от семьи и общества, как религиозного, так и обычного, но в то же время он жаждал защиты, заботы и принадлежности. Принимая религиозные убеждения своих родителей, Кристофер пытался подавить свою сексуальность, чтобы наладить связь с семьей, религиозной общиной и обществом, и при этом вел себя неаутентично. Когда Кристофер позже принял свою сексуальную ориентацию в юности, он подавил ту часть себя, которая не соответствовала его сексуальности: свои религиозные убеждения и, в некоторой степени, семью и другие аспекты общества, которые, по его мнению, плохо с ним обращались или неправильно его понимали.

Кристофер отказался от своей религиозной идентичности, чтобы уменьшить собственную тревогу изоляции, однако это не избавило его от чувства одиночества. Это демонстрирует беспокойство, связанное с парадоксом между «я» и «тело». Он выбрал профессию, которая, как он надеялся, отчасти удовлетворит его потребность в контакте и желанности с другими. Однако, хотя он и использует секс для успокоения своей экзистенциальной тревоги, вместо этого он усиливает ее, не позволяя ему сформировать близость. Несмотря на то, что он получает удовольствие от денег и многих аспектов своей работы, он сообщает, что эскорт-услуги и порноиндустрия не дают ему возможности для обретения подлинной близости или устойчивой связи. Хоть он и жаждет близости, его профессия, которая отчасти служила защитой от изоляции, не позволяет ему вступить в полноценные интимные отношения.

На протяжении всей своей жизни Кристофер пытался найти смысл. Это было для него сильной стороной и помогало осмыслить его мир. Однако из-за внутренних конфликтов смысл жизни был поставлен под сомнение и свелся к ощущению пустоты, что оказало значительное влияние на его повседневное существование. Изначально Кристофер черпал смысл жизни в религиозных убеждениях своих родителей, так как они были ему преподнесены, внутренне отвергая свою сексуальность. Это произошло до того, как он распознал чувства, связанные с его сексуальностью. Хотя он хотел верить и соответствовать, он все равно подвергался остракизму из-за своих внутренних желаний, которые шли вразрез с его верой, а также со стороны религиозного и семейного сообщества, частью которого он был. Это привело к ощущению пустоты и множеству других негативных симптомов, таких как тревога — как невротическая, так и экзистенциальная, депрессия, одиночество и рискованное поведение. Отказавшись от своей религии, Кристофер теперь обретает смысл, основываясь на том, что способствует его самоуважению и принятию. По его словам, важным аспектом его нынешней работы является то, чтобы его клиенты чувствовали связь и близость. Например, он сообщил, что чувствует себя польщенным, помогая вдовцу преодолеть горе и предоставляя клиентам, страдающим от неизлечимой болезни, возможность сексуальных прикосновений со стороны другого человека. Он считает, что помогает всем клиентам реализовать свои сексуальные желания, и это убеждение важно для Кристофера, поскольку значительную часть своей жизни он провел, подавляя собственные желания и живя неаутентично.

Почувствовав себя в ловушке семейных, религиозных и общественных ожиданий, Кристофер попытался обрести свободу, приняв свою сексуальность. Он осуществляет контроль, используя свою сексуальность как протест против социальных конструкций, которые принесли ему стыд и чувство вины. Контролируя свою сексуальность, он пытается освободить ее от детерминизма. Хотя это не устранило вышеупомянутые симптомы, их интенсивность и частота с годами уменьшились. Несмотря на негативные аспекты, связанные с выбранной им профессией, Кристофер теперь способен сам делать выбор, признавая, что этот выбор имеет последствия. В некотором смысле, его решения осознанны.

На протяжении всего своего воспитания Кристофер чувствовал, что он не может иметь связь с мужчиной, потому что это греховно. Временами он мечтал жениться на женщине, чтобы исполнить свое желание разделить свою жизнь с другим человеком. Эти желания привели к чувству вины, стыда и не аутентичности. К тому времени, когда он вступил в свои первые серьезные отношения, он не был готов к близости, которой так жаждал, потому что еще не полностью принял себя. Хотя теперь он контролирует свою жизнь, он выбирает профессию, которая удовлетворяет его потребности в деньгах и сексе, но не дает ему близости, устойчивого принятия и связи с другим человеком. Хотя Кристофер искренне отказывается соответствовать ожиданиям общества, которые причинили ему сильную эмоциональную боль, его выбор жизненного пути продолжает блокировать стремление всей его жизни: быть тесно связанным с другим человеком.

Хотя Кристофер и добился определенных успехов в поиске свободы от внешних структур (например, религии) и принятии своей сексуальной ориентации, он продолжает бороться в этом аспекте. Вместо того, чтобы принять свою сексуальность как самоценность, он объективировал и коммодифицировал свое физическое существо в попытке добиться самоуважения. Кристофер стремится жить аутентично в отношении своих жизненных ценностей — любви, заботы, альтруизма и близости. Его альтруистические ценности (например, оказание ласки и прикосновения к людям с неизлечимой болезнью) являются подлинными, однако его способ жить в соответствии с этими ценностями (например, продажа своего тела) подрывает его истинное самоощущение и лишает возможности трансценденции и интимной связи с другими людьми и Божественным. Более того, его выбор заниматься эскорт-услугами, хотя и выглядит как свободно сделанный выбор, продолжает подвергать его риску в физическом (например, ВИЧ), личном (например, отсутствие безопасности), социальном (например, межличностное насилие) и духовном измерениях (например, ущемленное, пустое «я»). Примеры того, как четыре жизненных фактора (т.е. смерть, изоляция, свобода, бессмысленность) проявляются в четырех жизненных измерениях (т.е. физическом, личном, социальном, духовном) на примере Кристофера, см. в таблице 1.

Таблица 1. Анализ случая проявления экзистенциальных беспокойств или жизненных данностей в жизненных измерениях.

Чтобы удовлетворить потребности Кристофера, следуя феноменологическому методу, психотерапевту сначала необходимо заключить в скобки свои собственные предположения. Например, Кристофер работает в секс-индустрии, поэтому терапевту необходимо задуматься о своих собственных взглядах и ценностях относительно сексуальности, чтобы отбросить любые предубеждения, которые могут заставить его навязать клиенту свою собственную повестку. Если специалист будет влиять на его процесс, это приведет к тому, что клиент примет чужие ценности, и это приведет к неаутентичному поведению. Далее терапевту необходимо выслушать историю Кристофера. Независимо от того, какие симптомы у него проявляются, важно дать ему возможность описать свой собственный субъективный опыт. По мере того как Кристофер будет описывать свой опыт в четырех измерениях и влияние экзистенциальной тревоги, будут возникать темы, которые станут очевидными как для Кристофера, так и для терапевта. Эти темы могут быть неожиданными для обоих, но их нужно встретить с открытым отношением и глубоко исследовать. По мере того, как история Кристофера разворачивается, необходимо, чтобы терапевт не концентрировался на темах, которые вызывают у него наибольший резонанс, а следил за тем, куда Кристофер ведет его для дальнейшего исследования. Вопросы, которые вызывают у него наибольший резонанс, будут появляться по мере того, как он будет описывать свой опыт и отношения с каждым из жизненных измерений. Если терапевт откажется от своих предположений, будет слушать внимательно и с эмпатией, и не будет подталкивать Кристофера к решению тех вопросов, которые, по мнению терапевта, являются наиболее актуальными, вполне вероятно, что Кристофер почувствует, что его действительно слушают и понимают. Это установит доверие и, более того, смоделирует здоровые и поддерживающие отношения, в которых принимаются все аспекты клиента.

Ограничения и пробелы в литературе

Как отмечалось выше, экзистенциальный подход к психотерапии, как правило, фокусируется на концепции человеческого опыта, а не на конкретных техниках, правилах и рекомендациях (van Deurzen, 2002), и поэтому сохраняется недостаток специального обучения этому подходу. К тому же, существует неопределенность, которая сопутствует экзистенциальному и феноменологическому подходу. Экзистенциальный подход воздерживается от предоставления новым психотерапевтам техник, правил и рекомендаций, которые могли бы направлять терапевта в его интервенциях в работе с клиентом. Это может вызывать тревогу у терапевта, особенно на начальном этапе. Вступление в терапевтический альянс может быть очень пугающим, и трудно преодолеть волны тревоги, возникающие без четкого указания, куда вести клиента. Некоторым психотерапевтам такой подход может показаться сложным и некомфортным. Кроме того, Джейкобсен (Jacobsen, 2007) отмечает, что экзистенциальный подход к психотерапии значительно отличается от основных подходов, поскольку он фокусируется внутри на субъективном опыте, а не снаружи на том, что можно наблюдать. По этой причине экзистенциальная терапия получила минимальное академическое и исследовательское освещение.

Заключение

Экзистенциальная тревога — это универсальный опыт. На каждого человека влияют такие жизненные явления, как смерть, изоляция, свобода и бессмысленность. Это влияет на то, как человек взаимодействует и относится к себе и миру. Неспособность понять свои основные ценности может вести к неаутентичному поведению человека.
Феноменологический метод важен для экзистенциальной психотерапии, так как он обеспечивает потенциал для создания прочного терапевтического альянса между психотерапевтом и клиентом. Используя экзистенциальный подход с феноменологическим методом, психотерапевт может построить прочный терапевтический альянс для содействовия клиенту в проработке его экзистенциальной тревоги в достижении аутентичности.

Об авторах статьи

Мэтью Темпл (Matthew Temple) начал учебу на факультете исследований Ближнего Востока и Африке в Университете Альберты. В 2015 году он получил степень магистра в области консультирования и духовенства в Университете Святого Павла, Оттава, с концентрацией на парах и семьях. В 2015 году вместе с партнером открыл частную практику Foundations Counselling & Psychotherapy. Он продолжает развиваться как молодой профессионал и с удовольствием работает как с парами, так и с индивидуальными клиентами.

Терри Линн Галл (Terry Lynn Gall), доктор философии, является полным профессором факультета гуманитарных наук Университета Святого Павла в Оттаве, Канада. Она преподает в Школе консультирования, психотерапии и духовности. В частности, она обучает практике индивидуального консультирования, преподает этику и консультирование, а также руководит исследовательскими семинарами. Доктор Галл провела обширные исследования в области духовности и преодоления жизненного стресса. Она представляла свои исследования на международном уровне, в том числе на конференциях в Китае, Австралии, Иране, Турции и различных европейских странах.

Декларация о конфликте интересов
Автор(ы) заявили об отсутствии потенциальных конфликтов интересов в связи с исследованием, авторством и/или публикацией данной статьи.

Финансирование
Автор(ы) не получал(и) финансовой поддержки для исследования, авторства и/или публикации этой статьи.

Ссылки

Adams, M. (2014). Human development and existential counselling psychology. Counselling Psychology Review, 29(2), 34-42.
Becker, E. (1973). The denial of death. New York, NY: Free Press.
Berry-Smith, S. (2012). Death, freedom, isolation, and meaninglessness and the exis- tential psychotherapy of Irvin D. Yalom (Unpublished master’s dissertation).
Auckland University of Technology, Auckland, New Zealand.
Buber, M. (1970). I and thou. New York, NY: Charles Scribner’s Sons.
Cooper, M. (2003a). Between freedom and despair: Existential challenges and con-
tributions to person centered and experiential therapy. Person-Centered and
Experiential Psychotherapies, 2, 43-56.
Cooper, M. (2003b). Existential therapies. London, England: Sage.
Correia, A., Cooper, M., & Berdondini, L. (2015). Existential psychotherapy: An
international survey of the key authors and texts influencing practice. Journal of
Contemporary Psychotherapy, 45, 3-10.
Daitz, L. (2011). Understanding, truth or resolve? Considering the “aim” of existen-
tial psychotherapy and the approaches of van Deurzen and Spinelli. Existential
Analysis, 22, 140-149.
Daniels, C. (2013). Money’s on the dresser: Escorting, porn, and promiscuity in Las
Vegas. Las Vegas, NV: Author.
Florian, V., Mikulincer, M., & Hirschberger, G. (2002). The anxiety-buffering function
of close relationships: Evidence that relationship commitment acts as a terror man-
agement mechanism. Journal of Personality and Social Psychology, 82, 527-542. Frankl, V. (1992). Man’s search for meaning. Boston, MA: Beacon Press.
Frankl, V. (2000). Man’s search for ultimate meaning. New York, NY: Basic Books. Fromm, E. (1976). To have or to be? New York, NY: Harper & Row.
Graybar, S. R., & Leonard, L. M. (2005). In defense of listening. American Journal of Psychotherapy, 59, 1-18.
Greenberg, J. (2012). Terror management theory: From genesis to revelations. In P. R. Shaver & M. Mikulincer (Eds.), Meaning, mortality, and choice (pp. 17-35). Washington, DC: American Psychological Associationю
Greening, T. (1992). Existential challenges and responses. The Humanistic Psychologist, 20(1), 111-115.
Griffith, J. L. (2010). Religion that heals, religion that harms: A guide for clinical practice. New York, NY: Guilford Press.
Heidegger, M. (1962). Being and time (J. Macquarrie & E. Robinson, Trans.). New York, NY: Harper & Brothers. (Original work published 1926)
Heine, S. J., Proulx, T., & Vohs, K. D. (2006). The meaning maintenance model: On the coherence of social motivations. Personality and Social Psychology Review, 10, 88-110.
Hersch, E. L. (2005). From philosophy to psychotherapy: A phenomenological model for psychology, psychiatry, and psychoanalysis. Toronto, Ontario, Canada: University of Toronto Press.
Hirschberger, G., Florian, V., & Mikulincer, M. (2002). The anxiety-buffering function of close relationships: Mortality salience effects on the readiness to compromise mate selection standards. European Journal of Social Psychology, 32, 609-625.
Iacovou, S. (2011). What is the difference between existential anxiety and so called neu- rotic anxiety? The sine qua non of true vitality. An examination of the difference between existential anxiety and neurotic anxiety. Existential Analysis, 22, 356-367.
Jacobsen, B. (2007). Invitation to existential psychology: A psychology for the unique human being and its applications in therapy. Chichester, England: Wiley.
Kierkegaard, S. (1980). The sickness unto death: A Christian psychological exposition for upbuilding and awakening ( H. V. Hong & E. H. Hong, Trans.). Princeton, NJ: Princeton University Press. (Original work published 1849)
Krupnick, J. L., Sotsky, S. M., Simmens, S., Moyer, J., Elkin, I., Watkins, J., & Pilkonis, P. A. (1996). The role of the therapeutic alliance in psychotherapy and pharmacotherapy outcome: Findings in the National Institute of Mental Health Treatment of Depression Collaborative Research Program. Journal of Consulting and Clinical Psychology, 64, 532-539.
Laing, R. D. (1965). The divided self. Baltimore, MD: Penguin Books.
Landau, M. L., Sullivan, D., Rothschild, Z. K., & Keefer, L. A. (2012). Deriving sol- ace from a nemesis: Having scapegoats and enemies buffers the threat of mean- inglessness. In P. R. Shaver & M. Mikulincer (Eds.) Meaning, mortality, and
choice (pp. 183-202). Washington, DC: American Psychological Association. Lander, N. R., & Nahon, D. (2005). The integrity model of existential psychotherapy
in working with the “difficult patient.” New York, NY: Routledge.
Langdridge, D. (2013). Existential counselling & psychotherapy. Thousand Oaks,
CA: Sage.
Lucas, M. (2004). Existential regret: A crossroads of existential anxiety and existen-
tial guilt. Journal of Humanistic Psychology, 44, 58-70.
May, R. (1962). The origins and significance of the existential movement in psychol-
ogy. In R. May, E. Angel, & H. F. Ellenberger (Eds.), Existence: A new dimen-
sion in psychiatry and psychology (pp. 3-36). New York, NY: Basic Books. May, R. (1969). Love and will. New York, NY: W. W. Norton.
May, R. (1975). The courage to create. New York, NY: W. W. Norton.
May, R. (1981). Freedom and destiny. New York, NY: W. W. Norton.
May, R. (1983). The discovery of being: Writings in existential psychology. New
York, NY: W. W. Norton.
Moore, L. J., & Goldner-Vukov, M. (2009). The existential way to recovery.
Psychiatra Danubina, 21, 453-462.
Pinel, E. C., Long, A. E., Landau, M. J., Alexander, K., & Pyzczynski, T. (2006).
Seeing I to I: A pathway to interpersonal connectedness. Journal of Personality
and Social Psychology, 90, 243-257.
Pyszczynski, T., Greenberg, J., & Koole, S. L. (2004). Experimental existential psy-
chology: Exploring the human confrontation with reality. In J. Greenberg, S. L. Koole & T. Pyszczynski (Eds.), Handbook of experimental existential psychol- ogy (pp. 3-12). New York, NY: Guilford Press.
Pyszczynski, T., Greenberg, J., Solomon, S., Arndt, J., & Schimel, J. (2004). Why do people need self-esteem? A theoretical and empirical review. Psychological Bulletin, 130, 435-468.
Sartre, J. P. (1965). The philosophy of existentialism. New York, NY: Philosophical Library.
Sartre, J. P. (1970). Essays in existentialism. New York, NY: Citadel Press. Schneider, K. J., & Krug, O. T. (2010). Existential-humanistic therapy. Washington,
DC: American Psychological Association.
Spinelli, E. (2001). The mirror and the hammer: Challenging orthodoxies in psycho-
therapeutic thought. Thousand Oaks, CA: Sage.
Spinelli, E. (2007). Practising existential psychotherapy: The relational world.
Thousand Oaks, CA: Sage.
Stolorow, R. D. (2007). Anxiety, authenticity, and trauma: The relevance of
Heidegger’s existential analytic for psychoanalysis. Psychoanalysis Psychology,
24, 373-383.
Tillich, P. (2000). The courage to be. New Haven, CT: Yale University Press.
(Original work published 1952)
van Deurzen, E. (2002). Existential counselling in practice. Thousand Oaks, CA: Sage. van Deurzen, E., & Adams, M. (2011). Skills in existential counselling & psycho-
therapy. Thousand Oaks, CA: Sage.
van Deurzen, E., & Iacovou, S. (2013). Existential perspectives on relationship ther-
apy. New York, NY: Palgrave Macmillan.
Vos, J., Craig, M., & Cooper, M. (2015). Existential therapies: A meta-analysis of
their effects on psychological outcomes. Journal of Consulting and Clinical
Psychology, 83, 115-128.
Weems, C. F., Costa, N. M., Dehon, C., & Berman, S. L. (2014). Paul Tillich’s the-
ory of existential anxiety: A preliminary conceptual and empirical examination.
Anxiety, Stress, and Coping, 17, 383-399.
Yalom, I. D. (1980). Existential psychotherapy. New York, NY: Basic Books. Zaleskiewicz, T., Gasiorowska, A., Kesebir, P., Luszczynska, A., & Pyszczynski, T.
(2013). Money and the fear of death: The symbolic power of money as an exis- tential anxiety buffer. Journal of Economic Psychology, 36, 55-67.
Zhou, X., Vohs, K. D., & Baumeister, R. F. (2009). The symbolic power of money: Reminders of money alter social distress and physical pain. Psychological Science, 20, 700-706.

Перевод

Макс Карлин (2023)